Читать интересную книгу Красный вереск [За други своя!] - Олег Верещагин

— Мирослав, — позвал Олег снова.

Еще два или три шага. Два? Или три?

И сделав третий — последний! — шаг, Олег сжался в комок, бросаясь вниз и в сторону.

Выстрела он не услышал. Но увидел, как, подскочив, повалилась молоденькая сосенка — на уровне его виска. И почти тут же вторая пуля подняла фонтанчик дерна и палых иголок там, куда упал сначала успевший откатиться за сосну Олег. Третья — навылет прошибла дерево, и Олег увидел в нескольких сантиметрах от лица бело-розовое, похожее на рану в живом теле, отверстие, оплывающее янтарной, пахучей смолой…

Очень медленно и осторожно Олег выглянул у самых корней. Скользнул взглядом по верхушкам сосен — для порядка, там не спрячешься, да и неудобно стрелять с корабепьного гиганта… Перевёл дыхание, чувствуя, как пот стекает по спине — холодный, липкий…

В лесу стояла тишина. Молчали даже птицы, напуганные непонятным.

"Интересно, он думает, что убил меня? Если да, то сейчас появится… он не мог не видеть, что нас шло четверо…"

Мальчишка сдунул травинку, мешавшую смотреть… и песком, землей, кусочками корня брызнуло в глаза! Прежде чем зажмуриться от нестерпимой рези, Олег успел заметить сажень за пятьдесят, в подлеске, редком и невысоком, как и везде в сосняках, мгновенный промельк движения, но выстрелить уже не смог — слезы лились ручьем.

Проморгавшись, Олег перехватил автомат. Раз ЭТОТ — на земле, значит, ему несподручно бить в лежащего… или ползущего. Вот и сейчас — целил в голову, а попал в корень. Сосенка эта уже засвеченная, надо место менять.

Тихо, чуть ли не прокапывая перед собой канавку, Олег переполз в сторону и ближе к тем кустам, где видел движение. Снайпер не стрелял; в то, что не заметил, верилось слабо, скорее, понимал, что не попадет в ползущего и не хотел светиться сам.

Олег, вжавшись в землю, поднес к глазам бинокль, благодаря покойного гусарского офицера и прикрывая линзы ладонью, чтобы, упаси бог, не дать вспышки. Лёжа совершенно неподвижно, он минут пять рассматривал кусты. Страх ушел, его сменил азарт охоты — самый настоящий, еще более острый от того, что сейчас Олег был и охотником и дичью. В сравнении с простой охотой это были овсяная каша без соли на воле — и венгерский гуляш с красным перцем…

Пусто… Нет, он там, там… и сейчас, как Олег, рассматривает сосны в прицел. Может быть, даже видит Олега, но выстрелить не получается — неудобно… вот только Олег-то его не видит!

Быстро вскинув на руке автомат, мальчишка густо ударил по кустам — веером, простреливая каждый шаг примерно на уровне человеческих коленей, пока не кончился сорокапятизарядный пулемётный магазин.

Олег даже не успел его поменять. Длинное тело вывалялось из-за зелени, роняя винтовку; попыталось зацепиться за кусты — и рухнуло мертво — нога осталась в развилке спружинивших ветвей.

— Попал, — выдохнул Олег, ощущая, как дрожат руки. Сменил магазин наощупь и повторил: — Попал.

"….а не дуром ли?" — подумал он через секунду. И, достав из-под жилета головную повязку, которую пока не носил, нацепил ее спуская глаз с подстреленного, на пятку подтянутой ноги. Медленно выпрямил ногу, поставил на носок…

…Удар пули швырнул ногу в сторону. Олег выпустил очередь в ответ — и пуля вырвала клок кожи из жилета у плеча, с визгом и хлюпаньем ссеклась о металлическую чешую прокладки, ушла в сторону. Мальчишка вжался в землю и чуть повернул голову.

Кута на пятке оказалась распорота. Повязка качалась на ветке куста шагов за десять.

— Ладно… поползем дальше, — процедил Олег.

"Дальше" оказалось ямой под корнями вывортня. Отцепив с пояса кожаную баклажку, Олег осторожно установил ее на краю ямы. Потом так же осторожно установил перед ней бинокль, а сам перебрался в другой конец ямы и, прячась за толстым корнем, приподнялся на локте и выставил ствол автомата.

Не шевелились кустик… Заметил, что переполз сюда? Не заметил? Выжидает…

Минуты ползли, как пьяный на четвереньках. Чирикнула птичка, откликнулась ей другая… и сосняк вновь наполнился жизнью. Через прогалину проскакал местный заяц — вообще-то не совсем заяц, но похож, и очень — присел, шарахнулся от трупов.

"А ведь и «он» видит этого зайца! — удивленно подумал Олег. — И заяц этот все еще будет жить и прыгать, когда один из нас умрет… и вот эти муравьи будут суетиться… И внезапно мальчику стало до стеклянности ясно, насколько кошмарна ситуация в сравнении с тем, что их окружает: на мирной поляне в самое окончание лета, среди жизни, два человека со звериным упорством выслеживают друг друга, чтобы убить! Нет, звери так не охотятся друг на друга, это могут только люди. Захотелось бросить автомат… и встать, отряхивая джинсы от налипшего влажного песка… и подставить лицо падающим в просветы крон солнечным лучам…

ОЧЕНЬ МЕДЛЕННО И ОЧЕНЬ ТВЕРДО МЕЖДУ ДВУХ СУЧЬЕВ МОЛОДОЙ СОСЕНКИ, РОСШЕЙ СРЕДИ КУСТОВ, ВЫДВИНУЛСЯ ВИНТОВОЧНЫЙ СТВОЛ.

Он был обвешан лентами с искусственными иглами. И, как это бывает в таких случаях, "картинка проявилась" полностью — стало видимым то, чего не замечал раньше. Глухой капюшон-маска с прорезями для глаз — невидимых на расстоянии — скрывал голову за длинной трубой прицела, не дававшего бликов, с козырьком.

"Тише, — приказал себе Олег, обретая неподвижность камня. — Только не спешить. Не смей спешить."

Белое пламя беззвучно метнулось перед стволом винтовки. Олег увидел, как баклажка, расплёскивая воду, взлетела вверх и упала в песок.

С такого расстояния Олег попал бы даже вслепую. И на этот раз он ЗНАЛ, что не промахнулся — потому что видел, как голова судорожно дернулась, а винтовка скользнула вперед, выпущенная из рук, и повисла ремнём на сучке. Однако Олег не был уверен, что убил. И, если у этого гада был пистолет, не исключено, что сейчас он еще живой лежит в кустах и готовится перед смертью прикончить хоть еще одного горца.

Олег выполз из ямы и, перебегая от куста к кусту, выбрался к укрытию снайпера с фланга. Распоротая пятка мешала бежать.

Еще шагов за десять Олег услышал странный звук — словно дышала, устав от жары, часто и громко, большущая собака. Ступая на носки и держа автомат наизготовку, он обошел кусты…

…Первое, что увидел — глаза. Серые глаза в прорезях маски, смотревшие бессмысленно-умоляюще, глаза умирающего животного.

Снайпер лежал на спине, выпрямив одну ногу и согнув другую, разбросав руки. Он был одет в мешковатый глухой комбинезон и сапоги, похожие на горские куты — Бранка говорила когда-то, что эту идею данваны украли у славян. На широком ремне висели бинокль, подсумок, нож, большая кобура — но воспользоваться оружием снайпер уже не мог. Олег боялся зря.

Он попал. И попал хорошо.

Три пули прошили грудь справа — от середины к боку. Кровь текла через дыры в комбинезоне и через рот — маска была мокрой, лишь вздувалась кровавым пузырём при каждом вздохе, выталкивавшим новую порцию крови. Левой рукой снайпер то сгребал в кулак землю, то выпускал ее…

Олег молча стоял над ним. Азарт исчез, как раньше исчез страх. Нет, мальчишка не раскаивался. Ему было просто грустно и жалко этого дурака, умиравшего в сосновом лесу в такой классный денек… Он видел, что снайпер невысокий, узкоплечий, и…

…Догадка была настолько страшной, что у Олега перехвалило дыхание. Качнувшись — автомат ударил по колену — он окаменевшими, негнущимися пальцами поднял маску, отлепившуюся с пластырным звуком, на лоб.

Это была девчонка. Красивая светловолосая девчонка на пару лет старше Олега. Ртом у неё шла кровь, и где-то в горле клокотало дыхание, выходившее через простреленную грудь.

— Я-а-а… — бессмысленно сказал Олег, садясь на корточки рядом с ней. — Сейчас, сейчас, погоди… — он полез за пакетом первой помощи, но почти сразу опустил руку. Девушка вдруг оскалилась, глаза запали, по телу прошла судорога — и всё кончилось.

Он не помнил, сколько сидел возле трупа, не двигаясь и даже не мигая, без мыслей и чувств. Потом вяло обшарил карманы комбинезона — они были пусты, лишь из внутреннего выскользнула, умножая боль, цветная фотография, с девчоночьей аккуратностью запаянная в пластик. На фоне какой-то почти строго конической скалы стояли, обнявшись и склонив головы друг к другу, улыбающиеся девчонка (Олег узнал убитую) и мальчишка, одетые ярко и весело. Было видно, что они не позируют — им просто хорошо друг рядом с другом. Сзади было написано — кажется, черным карандашом, не данванским линейным алфавитом, а глаголицей: "Встретимся здесь, Машендра!"

— Маша, Мария, — сказал Олег, пряча снимок обратно. — А где-то есть парень, который тебя любит… а я тебя убил, потому что есть девчонка, которая любит меня — меня, кого ты хотела убить… — он говорил, словно мертвая могла его услышать. Она молчала, и кровь чёрными сгустками высыхала на оскаленных зубах, а по глазам плыли облака.